Достоевский после головокружительного успеха первого своего романа «Бедные люди» оказался в самом центре литературной жизни, но сразу сталкивается с проблемой веры и неверия.
Он встречается с новообращенными российскими социалистами, стремящимися переделать мир на основаниях, представляющихся им разумными.
«Если мы не имеем авторитета в вере и во Христе, то во всем заблудимся», Федор Михайлович Достоевский
Социалисты тех лет обвиняют Бога в неспособности сделать людей счастливыми — «единственное, что Его оправдывает, это то, что Его нет» и утверждают безответственность людей за их преступления до тех пор, пока они несчастны.
Этот момент своей духовной биографии – встречу с кружком Виссариона Григорьевича Белинского Достоевский описал в «Дневнике писателя 1873 года», в главе «Старые люди»:
«Как социалисту, ему прежде всего следовало низложить христианство. Он знал, что революция непременно должна начинать с атеизма. Ему надо было низложить ту религию, из которой вышли нравственные основания отрицаемого им общества. Семейство, собственность, нравственную ответственность личности он отрицал радикально» .
«Тут оставалась, однако, сияющая личность самого Христа, с которою труднее всего было бороться. Учение Христово он, как социалист, необходимо должен был разрушать, называть его ложным и невежественным человеколюбием, осужденным современною наукой и экономическими началами» .
«Но все-таки оставался пресветлый лик Богочеловека, Его нравственная недостижимость, Его чудесная и чудотворная красота. Но в беспрерывном, неугасимом восторге своем Белинский не остановился даже и перед этим препятствием» .
Символично, что едва ли не главным обвинением против Достоевского на следствии по «Делу Петрашевцев» было публичное чтение им запрещенного письма Белинского к Гоголю, «преступного о религии и правительстве».
Ранним морозным утром 22 декабря 1849 года в Санкт-Петербурге на Семеновском плацу примерно два десятка людей ожидали смертной казни. «Петрашевцы» были молоды, образованны, талантливы, умели глубоко чувствовать.
О том, что они приговорены к расстрелу, они узнали, когда их привезли на плац, выстроили в ряд на специально возведенном для этого случая эшафоте и зачитали приговор. Они были в легкой весенней одежде – следствие тянулось с апреля.
На предложение исповедаться перед смертью откликнулся лишь один из них, но поднесенный священником крест целовали все. Стоящие на помосте смертники, те, за которыми история закрепила прозвание «Петрашевцев», почитали Христа как борца за равенство и братство людей. Федор Достоевский был среди тех, кто от исповеди отказался.
Начались приготовления к казни. На приговоренных надели белые саваны. Первых трех привязали к столбам и накинули колпаки на голову, так чтобы было закрыто лицо. Солдатам отдан был приказ целиться.
Достоевскому приходилось идти в третью очередь. До смерти оставалось пять минут. В этот момент он и обращается с вопросом к Николаю Спешневу «Мы будем там со Христом!!?«.
«Мы станем горсткой праха, какой стал и Христос. Ибо Он лишь человек, а не Бог, и Он не воскрес, и все мы обречены на полное и абсолютное уничтожение. Торжествует смерть!» – вот что услышал Достоевский на пороге смерти.
Вдруг раздалась барабанная дробь. Били отбой. Ружья подняли стволами вверх. Привязанных отвязали от столбов. Зачитали только что привезенную бумагу о даровании Государем Императором жизни приговоренным и о замене каждому наказания в соответствии с провинностью.
Достоевского приговорили к четырем годам каторги, с последующим зачислением рядовым на военную службу.
Позднее Федор Михайлович вспоминал: «Раз отвергнув Христа, ум человеческий может дойти до удивительных результатов», «Мы, Петрашевцы, стояли на эшафоте и выслушивали наш приговор без малейшего раскаяния. Без сомнения, я не могу свидетельствовать обо всех, но думаю, что не ошибусь, сказав, что тогда, в ту минуту, если не всякий, то, по крайней мере, чрезвычайное большинство из нас почло бы за бесчестье отречься от своих убеждений» .
Время вопрошающему Достоевскому было продлено. Но эти пять минут на Семеновском плацу Санкт-Петербурга стали прообразом всей его последующей жизни.
До «окончательного помилования», до смерти в окружении семьи, по исповедании и причащении, пройдет тридцать один год, посвященный опровержению метафизической насмешки Николая Спешнева.
Источник — Опыт духовной биографии Ф.М. Достоевского — «ГЛАВНЫЙ ВОПРОС, КОТОРЫМ Я МУЧИЛСЯ СОЗНАТЕЛЬНО И БЕССОЗНАТЕЛЬНО ВСЮ МОЮ ЖИЗНЬ — СУЩЕСТВОВАНИЕ БОЖИЕ…», Татьяна Александровна Касаткина.