Достоевского упрекали за идеализацию народа и за незнание его. Но он с детства узнавал народ, переживая одну с ним беду, будь то пожар, нужда или каторга.
Беда выжигает все наносное, несущественное, выявляя самую суть, часто зарастающую тиной в теплой жиже повседневного существования — в беде лучше всего познается человек.
«При полном реализме найти в человеке человека.
Это русская черта по преимуществу, и в этом смысле я конечно народен, ибо направление мое истекает из глубины христианского духа народного — хотя и неизвестен русскому народу теперешнему, но буду известен будущему», Федор Михайлович Достоевский
Каторга — это четырехлетний опыт бытия Достоевского в народном теле. Это недобровольно полученный им опыт существования в неслиянности и нераздельности.
Опыт недобровольный, но драгоценный, давший ему способность видеть Пир Господень даже в глубине пьяного каторжного пасхального веселья.
Федор Михайлович Достоевский пишет в “Дневнике писателя за 1876 год”:
«В русском человеке из простонародья нужно уметь отвлекать красоту его от наносного варварства. Обстоятельствами всей почти русской истории народ наш до того был предан разврату и до того был развращаем, соблазняем и постоянно мучим, что еще удивительно, как он дожил, сохранив человеческий образ» .
«Кто истинный друг человечества, у кого хоть раз билось сердце по страданиям народа, тот поймет и извинит всю непроходимую наносную грязь, в которую погружен народ наш, и сумеет отыскать в этой грязи бриллианты. Повторяю: судите русский народ не по тем мерзостям, которые он так часто делает, а по тем великим и святым вещам, по которым он и в самой мерзости своей постоянно вздыхает» .
«Судите наш народ не по тому, что он есть, а по тому, чем он желал бы быть. А идеалы его сильны и святы, и они-то и спасли его в века мучений; они срослись с душой его искони и наградили ее навеки простодушием и честностью, искренностью и широким всеоткрытым умом, и все это в самом привлекательном гармоническом соединении. А если притом и так много грязи, то русский человек и тоскует от нее всего более сам, и верит, что все это – лишь наносное и временное, наваждение диавольское, что кончится тьма и что непременно воссияет когда-нибудь вечный свет» .
Достоевский свидетельствует, что только тесное соприкосновение с народом, с его жизнью и верой исцелило его от одержимости «европейской прогрессивной мыслью», отвергающей Христа и обожающей человечество.
В 1873 году он вполне предвидит и адекватно описывает последствия такого человекообожения: «Цели всех современных представителей европейской прогрессивной мысли человеколюбивы и величественны. Но зато вот что мне кажется несомненным: дай всем этим современным высшим учителям полную возможность разрушить старое общество и построить заново – то выйдет такой мрак, такой хаос, нечто до того грубое, слепое и бесчеловечное, что все здание рухнет, под проклятиями человечества, прежде чем будет завершено. Раз отвергнув Христа, ум человеческий может дойти до удивительных результатов»
Православие и любовь к русскому народу в личности Достоевского соединились нерасторжимо. Народ научил его Православию. Может быть, глядя на народ русский, он впервые научился различать в грязи и мерзости падшего существа, часто утратившего и облик человеческий — образ Божий.
Именно таков принцип построения образов во всех его великих романах. Неоднократно уже отмечалось, что за «случайными чертами» самых грешных героев Достоевского просматривается икона святого, Богоматери, самого Христа.
Федор Михайлович Достоевский пишет в “Дневнике писателя за 1873 год”:
«Говорят, русский народ плохо знает Евангелие, не знает основных правил веры. Конечно так, но Христа он знает и носит его в своем сердце искони. В этом нет никакого сомнения. Как возможно истинное представление Христа без учения о вере? Это другой вопрос.
Но сердечное знание Христа и истинное представление о нем существует вполне. Оно передается из поколения в поколение и слилось с сердцами людей. Может быть, единственная любовь народа русского есть Христос, и он любит образ его по-своему, то есть до страдания. Названием же православного, то есть истиннее всех исповедующего Христа, он гордится более всего. Повторю: можно очень много знать бессознательно» .
Вот так появился тот Достоевский, который, будучи абсолютно последовательным борцом за человеческую личность, за свободу каждого человека, говорит о единственно возможном существовании для человека в едином теле человечества.
Конечно, дойти туда, куда дошел Достоевский, можно было, только заплатив страшную цену. Конечно, нельзя советовать: «Хотите быть хорошим писателем? Сначала смертный приговор, а потом на каторгу».
Но Достоевского никто не спрашивал, готов ли он заплатить эту цену – с него ее просто взяли.
Источник — Опыт духовной биографии Ф.М. Достоевского — «ГЛАВНЫЙ ВОПРОС, КОТОРЫМ Я МУЧИЛСЯ СОЗНАТЕЛЬНО И БЕССОЗНАТЕЛЬНО ВСЮ МОЮ ЖИЗНЬ — СУЩЕСТВОВАНИЕ БОЖИЕ…», «ЗАЧЕМ ВЫ БУДЕТЕ ЗАНИМАТЬСЯ ДОСТОЕВСКИМ? МЫ ТАМ ВСЕ УЖЕ ИЗУЧИЛИ» Татьяна Александровна Касаткина.